06.06.2019 20:25:00
Заместителю Министра здравоохранения России
Елене Львовне Бойко
и Главному штатно/внештатному специалисту
Минздрава по ИКТ Татьяне Васильевне Зарубиной
Посвящается! «Поручение президента о подключении всех медицинских учреждений страны к скоростному интернету в 2017–2018 гг. в целом выполнено. Однако управление реализацией проекта было неэффективным, свидетельствуют проверки Счетной палаты. Полностью публикацию «Медвестника» см. здесь.

За всенародным ликованием начала 2019 года по случаю назначения Е.Л.Бойко заместителем министра здравоохранения России по ИТ как-то незаметно прошло подведение итогов по выполнению «Плана мероприятий (Дорожной карты) по развитию Единой государственной информационной системы в сфере здравоохранения в 2015-2018 гг.» - http://www.rosminzdrav.ru/informatizacia-zdravoohranenia. Мы понимаем, что, видимо, именно в связи с блестящим выполнением этих работ уважаемая Е.Л. получила свой высокий пост. Поэтому хотелось бы поглубже понять, чему нам надо учиться, учиться и еще раз учиться!

В мае 2015 года – мы опубликовали первые впечатления от Дорожной карты (далее – ДК) - Дорожная карта топтания на месте: «Чем дольше читаешь документ, тем сильнее становится ощущение, что его главная цель – не столько развитие ИТ для здравоохранения, сколько попытка обеспечить тем, кто будет отвечать за реализацию ДК, спокойное и безбедное существование при кормушках в течение нескольких последующих лет …». Возможно, это нескромно, но рекомендую прочитать этот материал 2015 года. Ничего в нем не правил – честное слово!

Кстати, так и осталось неизвестным, кто готовил ДК. В свое время этот принципиальнейший документ прошел мимо Экспертного совета Минздрава России по использованию ИКТ в системе здравоохранения и вообще мимо какого-либо профессионального обсуждения. ДК. За 4 (!) года никто в авторстве так и не сознался. Более того, ДК, опубликованная на сайте Минздрава России не сопровождается ни подписями, ни печатями, ни датами утверждения. А может быть, ее официально вообще не существует? Ладно. Не будем о грустном

Часть позиций, касающихся назначения ответственных (в т.ч. за уже потраченные к тому времени деньги) и прочих бюрократических нюансов, думаю, мало кого сейчас интересует.

А вот по прикладным задачам вопросов и недоумений очень много.

• «Процент медицинского персонала, участвующего в медицинском электронном документообороте, прошедшего обучение применению информационно-коммуникационных технологий» (п.16) должен был к концу 2018 дойти до 100%. Но до сих пор необходимые принципиальные документы по ЭДО вообще не приняты, несмотря на постоянное и многолетнее давление на тетенек из Минздрава. Отсутствие полноценного ЭДО продолжает оставаться главным тормозом цифрового здравоохранения.
• «Процент цифрового диагностического медицинского оборудования,, обеспечивающего передачу результатов исследований в прикладные компоненты регионального сегмента ЕГИСЗ в соответствии с утвержденным в субъекте РФ регламентом» (п. 34) должен составлять 20%, в 2015 г., 30% - в 2016 г., 50% - в 2016 г., 80% - в 2018 г. А «регламент передачи цифровым диагностическим медицинским оборудованием, эксплуатируемым в медицинских организациях субъекта РФ, результатов исследований в прикладные компоненты регионального сегмента ЕГИСЗ» (п. 30) должен быть утвержден только в 2016 (т.е. лишь к 2017 году). Это напоминает известный анекдот про дурдом, где сначала обитателей запускают в бассейн (в т.ч. и для прыгания с вышки) и обещают в случае хорошего поведения налить в бассейн воду. 2018 год прошел. И каков же реальный процент? Кто-нибудь видел этот регламент? В интернете об этом тоже ничего найти не удалось. Насколько мне известно, регламента НЕТ. А как же тогда обещанные 80%?

• «Процент автоматизированных рабочих мест, имеющих доступ к системам непрерывного медицинского образования справочных подсистем федерального сегмента ЕГИСЗ» (п. 35) Уже в 2015 году он должен был составить 50%., а в 2018 – 100%. А реально? А эти системы вообще-то существуют?
• «Процент выписанных рецептов льготного лекарственного обеспечения, передаваемых в электронном виде в аптечные учреждения» (п.54) к концу 2018 г. Должен был составить 100%. А сколько реально? Но однозначно не 100%.
• Аналогичная ситуация и по другим пунктам

Главный вопрос: а каким образом и откуда Минздрав мог вообще получить всю эту информацию о РЕАЛЬНЫХ результатах? Из региональных Минздравов и МИАЦев? А как убедиться в ее достоверности или в достоверности ее «обобщения»? Этот процесс, безусловно, должен быть полностью автоматизирован и прозрачен. В противном случае мы можем получить систему приписок огромной коррупционной емкости. Мы неоднократно писали и направляли в Минздрав РФ информацию о том, что в рамках ЕГИСЗ должна быть создана система мониторинга и контроля процессов цифровизации российского здравоохранения.

Особая хохма. В ДК записано: «Внедрен федеральный сервис системы поддержки принятия врачебных решений в прикладных системах ЕГИСЗ» (п.40, Выполнение – 2018 г.). Мне кажется, что люди, которые писали этот пункт либо понимали, что за написанное отвечать не придется (и можно писать любую чушь), либо - довольно слабо представляют, о чем они говорят. В 2015 я писал: «Реальные СППВР - очень сложные и неоднозначные задачи. Даже, если бы Департамент информационных технологий и связи в совокупности с ЦНИИОиЗ, начиная от уборщиц, состояли исключительно из нобелевских лауреатов, то и в этом случае были бы большие сомнения в возможности решения этой задачи за несколько лет. Сама идея, что можно сделать такой сервис для целого комплекса сложнейших и разнообразнейших задач (лаборатория, радиология, функциональная диагностика, управление и т.д.) лично мне представляется абсолютно дилетантской». К сожалению, прогноз сбылся полностью. За прошедшие годы Минздравом в этом направлении ничего сделано не было.

Отдельная история – Электронная медицинская карта (ЭМК). В явном или неявной виде она неоднократно упоминается в ДК. Однако, в реальности Минздрав сделал все, чтобы ЭМК – ключевой компонент ЕГИСЗ – должного развития не получила. Необходимые материалы были представлены в Экспертный совет Минздрава по ИКТ его членами еще в 2015 году. Однако, совместными усилиями Е.Л.Бойко и Т.В.Зарубиной этот Совет был тогда же придушен, т.е. попросту прекратил существование. Причин тому, полагаю, две:

• Нежелание Е.Л.Бойко и Т.В.Зарубиной демонстрировать свою некомпетентность на фоне профессионалов.
• Стремление максимально снять с себя ответственность за провал ЕГИСЗ. Поясню свою мысль. Еще в середине 1990-х с внедрением компьютерных систем ОМС практически во всех медорганизациях были созданы регистры прикрепленного населения. С установкой в этих медорганизациях МИС появилась прекрасная перекачать в них информацию из этих регистров и гордо заявить, что практически на все население заведены ЭМК. Ну и что из того, что там кроме паспортных данных, возможно, ничего и нет? Как любят повторять Бойко и Зарубина, мы только «в начале пути». Ну и что, что ЕГИСЗ пилят с 2011 года? Ну и что из того, что потратили 45-50 миллиардов? Зато со всех трибун можно разглагольствовать, что в стране полным ходом идет цифровизация здравоохранения.

К сожалению, в 2015 г., мы в основном, видимо, угадали основное:

«В итоге в 2019 году:

• Электронной медицинской карты нам не видать. В лучшем случае мы увидим ее фрагменты или вообще все сведется к кастрированной регистратуре.
• ЕГИСЗ мало кому и в чем реально помогает, а продолжает оставаться бездонной дырой, куда утекают бюджет, время, интеллектуальные ресурсы».

Буду признателен за Ваши комментарии, дополнения, уточнения и т.д.

Буду не менее признателен за изложение позиции, не совпадающей с точкой зрения автора данной публикации. Требование только одно – аргументированность. Возможно, я чего-то глобального не знаю или не понимаю.

Возврат к списку